*Иногда встречаешь лица, на которых глаз отдыхает. Они как-то сами собой выхватываются взглядом из толпы. И пока я смотрю на них, - то лениво, сквозь полуопущенные ресницы, рассматривая каждую черточку, то мгновенной вспышкой памяти отпечатывая их "снимок" на бегу, - я мысленно дорисовываю им обстановку, окружение, одежду. Эпоху. И получается "волшебное зеркало", в которое вместо увиденного смотрю я. И всегда думаю, что бы он сказал, если бы посмотрел вместе со мной?
Сегодня я видела потрясающе красивого человека. Мужчина лет пятидесяти с небольшим, высокий и худощавый, седеющие волосы отливают сталью. Тяжеловатые веки, взгляд холодный и спокойный, смотрящий больше внутрь, чем наружу. Резкий очерк губ, удивительно правильное, но не отталкивающее искусственностью лицо - зачастую классически красивые лица кажутся немного...деланными, нарочитыми, что ли. Небольшой шрамик, пересекший скулу. Рука, замершая на подлокотнике - с сильными, тонкими пальцами. Самое странное, что бросается в глаза во всем облике - небывалое сочетание нервности и покоя.
...Полдень. В атриуме дремотным облаком повисла тишина, доносится только тихое журчание фонтана. Над мраморным изгибом бассейна парит разноцветная радуга, запах лилий, влажных от брызг. Рим готовится задремать полуденным сном.
Он неподвижно сидит, давно задумавшись, не обращая внимания на бесшумно работающего скульптора. И медленно проступают из-под резца чеканные черты суховатого лица, спокойная поза, ломаные складки тоги...
Это последний "мысленный фотоснимок".
А вот сегодня я видела девочку-волчонка. Она сидела напротив меня в метро, худенькая, лет десяти-двенадцати, взлохмаченные темные волосы падают на лицо, а из-под них - удивительно светлое серебро глаз. Она смотрела куда-то вбок, угрюмо и настороженно, обхватив руками потрепанный рюкзак. От нее исходило ощущение колючих нервных искр, иглами прыскающих в стороны - не подходи, не трогай, обойди стороной. Поймала себя на странном желании ее погладить, как гладят болеющего щенка. А она почувствовала взгляд, подняла голову и посмотрела на меня. Это было похоже на то, как если бы слепой человек быстро и невесомо ощупывал, "оглядывал руками". Мне непривычно открываться для первого встречного, но почему-то подумала - встреть я это прикосновение защитой, шарахнется назад, как ожегшись, а глаза станут непримиримыми. Как будто ударили. Вот так "обнюхали" друг друга, получается.
А потом девочка встала и пошла к дверям. Перед тем, как выйти, когда двери уже открывались, она оглянулась и улыбнулась. У меня холодок пробежал по спине - странно видеть ребенка, который улыбается непривычно.
...Песня Дождя в лесу. Деревья поют листьями, травы поют хмельным ароматом, светлым серебром звенит утро. Не время охоты, для нее есть Ночь. Тебя не пустили к добыче в числе первых, таков Закон. Сначала - Вожак, ибо он ведет Стаю. Потом - Матери, ибо они дают Стае Охотников. Затем - Охотники и Старики, и только потом - молодежь. Ты не Охотник, и тебя переполняет обида и злость, и приподнимается в оскале верхняя губа, обнажая молодые резцы. Но в Норе спокойно, и слипаются глаза, и ты засыпаешь, слушая Песнь Дождя...